Именем любви - Страница 11

Оставшись один, Джо Ладлоу обессиленно привалился спиной к кровати и невесело ухмыльнулся. Потом упругим движением поднялся на ноги, направился в ванную и недрогнувшей рукой открутил кран холодной воды на полную мощность. Подмигнул своему отражению в зеркале – и с душераздирающим воплем ринулся под душ.

СТРАТЕГИЯ УСПЕХА

У себя в комнате Шерилин Гейнс переоделась, решительно налила себе коньяку и повалилась в кресло, чувствуя, что ноги ее держать отказываются.

Коньяк потек по телу жаркой, расслабляющей волной, Шерри глубоко вздохнула и прикрыла глаза. Правда, их пришлось тут же открыть, ибо голый Джо Ладлоу немедленно возник перед ее внутренним взором, а это зрелище перенести нелегко.

Итак, что же ей теперь делать?

Задание Китти осталось в силе, так что им с Ладлоу все равно придется работать в паре. Кстати, что имела в виду Китти, когда отправляла Шерилин за инструкциями? Ладно, потом.

Гораздо важнее то, что происходит с самой Шерри.

То, как отреагировало ее тело, в общем-то неудивительно. Еще только услышав голос Джо Ладлоу на крыльце отеля, Шерри знала, что пропала и погибла. Она хотела его, хотела так сильно, что полчаса назад едва не отдалась ему в его комнате, и глупо предполагать, что в дальнейшем ей удастся держать себя в руках.

Выход один – она пойдет к Китти и все ей расскажет, а потом самоустранится от этого дурацкого задания. Бетти отлично справится, не впервой. Сама же Шерри постарается реже попадаться на глаза Ладлоу, займется делами отеля – благо их всегда в избытке, – а через неделю он уедет…

И она больше никогда его не увидит.

Боль, стиснувшая грудь, была такой сильной и неожиданной, что Шерри всхлипнула. В этот момент в дверь постучали.

Она поплелась открывать, а слезы застилали глаза, и хотелось выть от отчаяния и безнадеги, но едва Шерри разглядела, КТО стоит на пороге…

Джозеф Ладлоу, свежий и благоухающий дорогим одеколоном, с мокрыми после душа волосами, в брюках и пуловере жемчужно-серого цвета, неотразимый и улыбающийся во весь рот, стоял на пороге ее комнаты. Шерри без сил привалилась к косяку.

– Чего тебе надо, Джо?

– Как это – чего? Тебя! Шучу. Я наношу ответный визит, только и всего. Нам же вместе работать! Кроме того, ты забыла у меня кое-что из своих вещей. Нехорошо, если горничная их найдет, как ты полагаешь?

С этими словами неугомонный демон скромно протянул Шерри ее трусики, лифчик и чулки одной рукой, а другой – пару туфель на высоких каблуках.

Шерри посмотрела на вещи. Посмотрела на Джо Ладлоу. И вдруг захохотала.

Она смеялась до слез, до икоты, до тихого постанывания, и Джо, убедившись, что это не истерика, постепенно присоединился к ней. Они стояли на пороге и смеялись, смеялись, смеялись…

Потом Шерри отерла выступившие слезы и устало махнула рукой.

– Заходи, мерзавец. Будешь коньяк?

– Буду. А ты что, зашибаешь?

– Дурак. Я перенервничала.

– О, это я понимаю. Ты бы знала, как я перенервничал! Думаю, у меня был нервный срыв.

– Трепло. Бери лимон.

– Вот такой ты мне нравишься больше. На будущее знай, Шерилин Гейнс: в жизни бывают минуты, когда отказывать мужчине в физической близости бесчеловечно и даже опасно.

– Я тебя не слышу. И плохо вижу.

– Это старость. Ничего страшного, я вполне готов к тому, что мы вместе встретим годы одряхления – сначала, разумеется, твои…

– Прекращай трепаться, а? Послушай… Китти сказала, что мне нужно обговорить с тобой кое-какие детали.

– Ох уж эта Китти! Ладно, давай о деле, удовольствия подождут. Итак, сегодня вечером новобрачные Форды ждут гостей. Состав участников?

– Одну минуту… Где эта папка?.. Вот. Папенька и маменька Форд, тетушка Форд, свидетель со стороны жениха, кузина из Алабамы с мужем и тремя – ого! – детьми…

– Хватит, Форды меня не очень интересуют, разве что маменька.

– Фу, Ладлоу.

– Шерри, звезда моя, ты прямо нимфоманка какая-то! Я же не сказал, в каком смысле меня интересует маменька Форд, тем более что девчонке уже лихо за шестьдесят. То есть скорее уже под семьдесят. Нет, маменька мне интересна в первую очередь тем, что была против этого брака.

– Вот как?

– Да. Ее никто и не спрашивал, собственно, но птичка принесла мне на хвосте, что в приватном кругу маменька Форд сокрушалась по поводу морального облика невесты и ее пристрастия к спиртному.

– А невеста у нас пьющая?

– Я бы сказал, выпивающая, и довольно неумело. Ее спасает богатырское телосложение, иначе она, прости мой французский, блевала бы, как больная кошка, уже после третьей рюмки. Да, ее видели в ночных клубах и на различных фуршетах с разнообразными напитками в руках, но фокус в том, что ничего, кроме чистого пшеничного виски, Элли Морган употреблять не может. Аллергия.

– Хм. Пока не все ясно, но пошли дальше.

– Пошли. Морганы?

– Папаша. Мамаша. Младшая сестра с мужем и тремя… что они, сговорились, что ли?

– Шерри, детка, люди иногда вступают в брак и рожают детей, ты что, не знала этого?

– Не юродствуй. Две сестры – и обе с тремя детьми. Неужели, кстати, они потащат малюток в наше заведение?

– Вынужден тебя огорчить: малютки вполне дееспособны. Детям кузины Филипа двадцать, семнадцать и пятнадцать, у Саманты Морган-Декстер – двенадцать и десять, младшие – близнецы.

– Откуда ты все знаешь-то, Ладлоу…

– Работа такая. Что с подружками невесты?

– Есть одна. У Винсента в отчете напротив ее имени стоит восклицательный знак. Кажется, это та самая, о которой ходят слухи, что она…